sibhematology.ru

Ирвинг Джон Чужие сны и другие истории

От знаменитого автора "Мира глазами Гарпа" и "Отеля Нью-Гэмпшир", "Правил виноделов" и "Мужчин не ее жизни", "Последней ночи на Извилистой реке" и "Четвертой руки" - единственное в его творческой биографии собрание произведений малой формы. При всем их жанровом разнообразии - рассказы и повести, размышления о жизни, воспоминания, развернутая дань уважения любимым писателям (таким, как Чарльз Диккенс и Гюнтер Грасс), - Джон Ирвинг остается верен себе: этот мастер психологической прозы, по глубине владения материалом не уступающий великим классикам, обладает удивительной способностью изъясняться притчами, и любая его книга не о том, о чем кажется… Впервые на русском.

Ирвинг Джон Чужие сны и другие истории

От знаменитого автора "Мира глазами Гарпа" и "Отеля Нью-Гэмпшир", "Правил виноделов" и "Мужчин не ее жизни", "Последней ночи на Извилистой реке" и "Четвертой руки" - единственное в его творческой биографии собрание произведений малой формы. При всем их жанровом разнообразии - рассказы и повести, размышления о жизни, воспоминания, развернутая дань уважения любимым писателям (таким, как Чарльз Диккенс и Гюнтер Грасс), - Джон Ирвинг остается верен себе: этот мастер психологической прозы, по глубине владения материалом не уступающий великим классикам, обладает удивительной способностью изъясняться притчами, и любая его книга не о том, о чем кажется…

Ирвинг Джон Чужие сны и другие истории

От знаменитого автора "Мира глазами Гарпа" и "Отеля Нью-Гэмпшир", "Правил виноделов" и "Мужчин не ее жизни", "Последней ночи на Извилистой реке" и "Четвертой руки" — единственное в его творческой биографии собрание произведений малой формы. При всем их жанровом разнообразии — рассказы и повести, размышления о жизни, воспоминания, развернутая дань уважения любимым писателям (таким, как Чарльз Диккенс и Гюнтер Грасс), — Джон Ирвинг остается верен себе: этот мастер психологической прозы, по глубине владения материалом не уступающий великим классикам, обладает удивительной способностью изъясняться притчами, и любая его книга не о том, о чем кажется…

Ирвинг Джон Чужие сны и другие истории

От знаменитого автора "Мира глазами Гарпа" и "Отеля Нью-Гэмпшир", "Правил виноделов" и "Мужчин не ее жизни", "Последней ночи на Извилистой реке" и "Четвертой руки" — единственное в его творческой биографии собрание произведений малой формы. При всем их жанровом разнообразии — рассказы и повести, размышления о жизни, воспоминания, развернутая дань уважения любимым писателям (таким, как Чарльз Диккенс и Гюнтер Грасс), — Джон Ирвинг остается верен себе: этот мастер психологической прозы, по глубине владения материалом не уступающий великим классикам, обладает удивительной способностью изъясняться притчами, и любая его книга не о том, о чем кажется…Впервые на русском.

Ирвинг Джон Чужие сны и другие истории

От знаменитого автора "Мира глазами Гарпа" и "Отеля Нью-Гэмпшир", "Правил виноделов" и "Мужчин не ее жизни", "Последней ночи на Извилистой реке" и "Четвертой руки" — единственное в его творческой биографии собрание произведений малой формы. При всем их жанровом разнообразии — рассказы и повести, размышления о жизни, воспоминания, развернутая дань уважения любимым писателям (таким, как Чарльз Диккенс и Гюнтер Грасс), — Джон Ирвинг остается верен себе: этот мастер психологической прозы, по глубине владения материалом не уступающий великим классикам, обладает удивительной способностью изъясняться притчами, и любая его книга не о том, о чем кажется…Впервые на русском.

Ирвинг Джон Чужие сны и другие истории

От знаменитого автора "Мира глазами Гарпа" и "Отеля Нью-Гэмпшир", "Правил виноделов" и "Мужчин не ее жизни", "Последней ночи на Извилистой реке" и "Четвертой руки" — единственное в его творческой биографии собрание произведений малой формы. При всем их жанровом разнообразии — рассказы и повести, размышления о жизни, воспоминания, развернутая дань уважения любимым писателям (таким, как Чарльз Диккенс и Гюнтер Грасс), — Джон Ирвинг остается верен себе: этот мастер психологической прозы, по глубине владения материалом не уступающий великим классикам, обладает удивительной способностью изъясняться притчами, и любая его книга не о том, о чем кажется…

Погодина-Кузмина О. Не чужие и другие истории

Рассказы и пьесы Ольги Погодиной-Кузминой могут быть написаны на историческом материале и посвящены гениям прошлого - Нижинскому, Толстому или Маяковскому с Лилей Брик, - а могут быть выдуманы от начала до конца. Но они всегда рассказывают в том числе и о нас с вами - о природе человека, о судьбе и страсти.

Погодина-Кузмина Ольга Не чужие и другие истории

Рассказы и пьесы Ольги Погодиной-Кузминой могут быть написаны на историческом материале и посвящены гениям прошлого - Нижинскому, Толстому или Маяковскому с Лилей Брик, - а могут быть выдуманы от начала до конца. Но они всегда рассказывают в том числе и о нас с вами - о природе человека, о судьбе и страсти.

Погодина-Кузмина О. Не чужие и другие истории

Рассказы и пьесы Ольги Погодиной-Кузминой могут быть написаны на историческом материале и посвящены гениям прошлого - Нижинскому, Толстому или Маяковскому с Лилей Брик, - а могут быть выдуманы от начала до конца. Но они всегда рассказывают в том числе и о нас с вами - о природе человека, о судьбе и страсти.

Свои, чужие и другие

Монография посвящена исследованию исторической динамики определяющих социальную идентичность оппозиций "свои - чужие" и "высшие - низшие". По мнению автора, фундаментальное социально-психологическое противопоставление "мы - они" в национально-демократических обществах реализуется в доминирующем варианте "свои - чужие", а в сословно-авторитарных обществах - в варианте "высшие - низшие". При этом толерантность в рамках одной оппозиции прямо пропорциональна интолерантности в рамках другой, и они взаимно снимают друг друга в статике и сменяют друг друга в динамике социокультурного развития. Этнокультурное равенство исторически обеспечивалось за счет сословно-правового неравенства, когда антагонизм "своих" и "чужих" уступал место антагонизму "высших" и "низших", и именно это, считает автор, ожидает евроамериканский мир в среднесрочной перспективе. Для социологов, политологов, историков, культурологов, философов. 0

Свои, чужие и другие

Монография посвящена исследованию исторической динамики определяющих социальную идентичность оппозиций "свои - чужие" и "высшие - низшие". По мнению автора, фундаментальное социально-психологическое противопоставление "мы - они" в национально-демократических обществах реализуется в доминирующем варианте "свои - чужие", а в сословно-авторитарных обществах - в варианте "высшие - низшие". При этом толерантность в рамках одной оппозиции прямо пропорциональна интолерантности в рамках другой, и они взаимно снимают друг друга в статике и сменяют друг друга в динамике социокультурного развития. Этнокультурное равенство исторически обеспечивалось за счет сословно-правового неравенства, когда антагонизм "своих" и "чужих" уступал место антагонизму "высших" и "низших", и именно это, считает автор, ожидает евроамериканский мир в среднесрочной перспективе. Для социологов, политологов, историков, культурологов, философов. 0

Свои. Другие. Чужие: из истории взаимодействия и противоборства Запада, Востока и России

Оракул Ленорман Чужие сны Ленорман

Оракул Ленорман, выполненный в стиле Гигера, наиболее известного своей дизайнерской работой для фильма «Чужой».v.3.0 Чужие сны Ленорман или Кибернетические биомеханоидные кошмары Ханса Рудольфа Гигера.Сны… Сны снятся. А как и где снятся сны? Как плетутся нити сновидений, в каких пространствах и в каких временах? И что в снах: будущее или прошлое, реальность или утопия, своё или иное? Быть может, сны уже оцифрованы и загружены во вселенские информационные облака, каталогизированы по именам, племенам и расам, по странам, планетам и галактикам… и стоит тебе уснуть, как услужливые боты Морфея спешат сгенерировать фантомный контент на базе твоих предпочтений. Но иногда шаловливые боты причудливо переключают нейронные связи и неожиданно приходят другие сны – чужие. И мы уже не мы, и всё вокруг иное, и искривляются пространства, и путаются времена. И кто-то сходит с ума, кто-то совершает открытие, кто-то предвидит будущее, а кто-то становится Чужим.

Сибрук Джон Проблеск гениальности и другие правдивые истории изобретений

Откуда приходят озарения? В этой книге блестящий рассказчик Джон Сибрук собрал истории о новаторах, инженерах, предпринимателях: одни старались что-то создать, другие - разобраться с последствиями собственных открытий. Это не только бедолаги вроде изобретателя электронного прерывателя "дворников" Роберта Кирнса, но и, например, Дэн Дайнст, владелец крупнейших ломозаготовок мира. Есть здесь очерки о Брайане Сайксе, авторе MatriLine - методики анализа ДНК, о строителе трагически погибших башен-близнецов ВТЦ Лесли Робертсоне, о Роджере Салквисте с его злополучным генно-модифицированным помидором. Чак Хоберман думал, что ваяет скульптуру, а создал игрушку на все времена - сферу Хобермана. А Уилл Райт, начав мастерить для дочери кукольный домик, изобрел The Sims - одну из самых популярных в истории компьютерных игр. Многие герои этой книги, например бывший наркоман Дэвид Карп, ставший фруктовым детективом, изобрели сами себя. Возможно, прочитав ее, проблеск гениальности испытаете и вы.

Сойфер Д. Чужие сны

Бывшая балерина, байкер и девушка, которая никогда не выходит из дома. Что между ними общего? Каждый из них видит сны, полные красок и живых эмоций. Одни сны страшные и невыносимые, их хочется забыть. Другие настолько прекрасны, что в них хочется остаться. Безучастный голос психотерапевта - единственное, что связывает этих незнакомцев с реальностью. Загадочное убийство превращает их в подозреваемых. Теперь у них есть общая цель – доказать свою невиновность прежде чем самые страшные ночные кошмары не стали реальностью.

Бартоломей К. Чужие сны

Беги, прячься, иначе - умрешь. Голый страх сковал онемевшее тело. Запаниковала, забилась в четырех стенах, давивших, душивших ее. Запахло гарью. Не спастись... Ее разбудили громкий стук над головой, чьи-то торопливые шаги, плач младенца. "В этом доме я вижу Чужие сны", - испуганно подумала Алекс. Судьбы нескольких поколений, характеры, взаимоотношения, яркие описания мест, природы и любовь - кажется, все стороны человеческой натуры, время и сама жизнь становятся объектами внимания автора новой книги "Чужие сны" Киры Бартоломей.