sibhematology.ru

Гиршович Леонид Моисеевич Арена XX

ХХ век - арена цирка. Идущие на смерть приветствуют тебя! Московский бомонд между праздником жизни и ночными арестами. Идеологи пролеткульта в провинциальной Казани - там еще живы воспоминания о приезде Троцкого. Русский Берлин: новый 1933 год встречают по старому стилю под пение студенческих песен своей молодости. "Театро Колон" в Буэнос-Айресе готовится к премьере "Тристана и Изольды" Рихарда Вагнера - среди исполнителей те, кому в Германии больше нет места. Бой с сирийцами на Голанских высотах. Солдат-скрипач отказывается сдаваться, потому что "немцам и арабам в плен не сдаются". Он убил своего противника. "Я снял с его шеи номерок, в такой же, как у меня, ладанке, и надел ему свой. Нет, я не братался с ним - я оставил улику. А себе на шею повесил жернов". "...Вижу некую аналогию (боюсь сказать-вымолвить) Томасу Манну" (Симон Маркиш).

Гиршович Леонид Моисеевич Арена XX: роман

ХХ век - арена цирка. Идущие на смерть приветствуют тебя! Московский бомонд между праздником жизни и ночными арестами. Идеологи пролеткульта в провинциальной Казани - там еще живы воспоминания о приезде Троцкого. Русский Берлин: новый 1933 год встречают по старому стилю под пение студенческих песен своей молодости. "Театро Колон" в Буэнос-Айресе готовится к премьере "Тристана и Изольды" Рихарда Вагнера - среди исполнителей те, кому в Германии больше нет места. Бой с сирийцами на Голанских высотах. Солдат-скрипач отказывается сдаваться, потому что "немцам и арабам в плен не сдаются". Он убил своего противника. "Я снял с его шеи номерок, в такой же, как у меня, ладанке, и надел ему свой. Нет, я не братался с ним - я оставил улику. А себе на шею повесил жернов". "...Вижу некую аналогию (боюсь сказать-вымолвить) Томасу Манну" (Симон Маркиш).

Гиршович Леонид Моисеевич Арена XX (с автографом автора)

XX век - арена цирка. Идущие на смерть приветствуют тебя! Московский бомонд между праздником жизни и ночными арестами. Идеологи пролеткульта в провинциальной Казани - там еще живы воспоминания о приезде Троцкого. Русский Берлин: новый 1933 год встречают по старому стилю под пение студенческих песен своей молодости. "Театро Колон" в Буэнос-Айресе готовится к премьере "Тристана и Изольды" Рихарда Вагнера - среди исполнителей те, кому в Германии больше нет места. Бой с сирийцами на Голанских высотах. Солдат-скрипач отказывается сдаваться, потому что "немцам и арабам в плен не сдаются". Он убил своего противника. "Я снял с его шеи номерок, в такой же, как у меня, ладанке, и надел ему свой. Нет, я не братался с ним - я оставил улику. А себе на шею повесил жернов". "...Вижу некую аналогию (боюсь сказать-вымолвить) Томасу Манну" (Симон Маркиш).

Гиршович Леонид Моисеевич Шаутбенахт

В новую книгу писателя и музыканта Леонида Гиршовича вошли повести, написанные в разном ключе. Автор с легкостью меняет время и место действия, и мы, благодаря его фантазии, оказываемся то в суровой советской реальности образца семидесятых годов, то в Израиле среди выехавших из СССР эмигрантов, то в Испании вместе с ополченцами, превращенными в мнимых слепцов, а то в Париже, на Эйфелевой башне, с которой палестинские террористы, прикинувшиеся еврейскими ортодоксами, сбрасывают советских туристок, приехавших из далекого промышленного городка... В своих повестях Гиршович - как, впрочем, всегда - полифоничен и многозначен. Он не дает ответов на сложные вопросы, он лишь ставит вопросы перед читателями - в надежде, что каждый найдет свой собственный ответ.

Гиршович Леонид Моисеевич Прайс

Роман Леонида Гиршовича публикуется впервые. Он включает в себя элементы утопии, детектива, литературной пародии и так называемого "романа воспитания". Прозу Гиршовича отличает сюжетность, насыщенность литературными аллюзиями, стилистическая изощренность. Создававшееся в начале 1980-х годов произведение содержит точно угаданные исторические нюансы сегодняшнего дня.

Гиршович Л. Арена XX: роман

ХХ век - арена цирка. Идущие на смерть приветствуют тебя! Московский бомонд между праздником жизни и ночными арестами. Идеологи пролеткульта в провинциальной Казани - там еще живы воспоминания о приезде Троцкого. Русский Берлин: новый 1933 год встречают по старому стилю под пение студенческих песен своей молодости. "Театро Колон" в Буэнос-Айресе готовится к премьере "Тристана и Изольды" Рихарда Вагнера - среди исполнителей те, кому в Германии больше нет места. Бой с сирийцами на Голанских высотах. Солдат-скрипач отказывается сдаваться, потому что "немцам и арабам в плен не сдаются". Он убил своего противника. "Я снял с его шеи номерок, в такой же, как у меня, ладанке, и надел ему свой. Нет, я не братался с ним - я оставил улику. А себе на шею повесил жернов". "...Вижу некую аналогию (боюсь сказать-вымолвить) Томасу Манну" (Симон Маркиш).

Арена XX. Роман. Гиршович Л.

Гиршович Л. Арена XX: роман

ХХ век - арена цирка. Идущие на смерть приветствуют тебя! Московский бомонд между праздником жизни и ночными арестами. Идеологи пролеткульта в провинциальной Казани - там еще живы воспоминания о приезде Троцкого. Русский Берлин: новый 1933 год встречают по старому стилю под пение студенческих песен своей молодости. "Театро Колон" в Буэнос-Айресе готовится к премьере "Тристана и Изольды" Рихарда Вагнера - среди исполнителей те, кому в Германии больше нет места. Бой с сирийцами на Голанских высотах. Солдат-скрипач отказывается сдаваться, потому что "немцам и арабам в плен не сдаются". Он убил своего противника. "Я снял с его шеи номерок, в такой же, как у меня, ладанке, и надел ему свой. Нет, я не братался с ним - я оставил улику. А себе на шею повесил жернов". "...Вижу некую аналогию (боюсь сказать-вымолвить) Томасу Манну" (Симон Маркиш).

Гиршович Леонид Моисеевич Убить Бальтазара

Сюжет должен быть захватывающим и обескураживающим - вот принцип, которому следовал автор при составлении этого сборника. Пять историй, рассказанных в этой книге, претендуют на большее, чем правдоподобие. Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, для чего писатель забегает вперед, торопит события. К примеру, выясняется, что запрещенная Сталиным к исполнению пьеса Булгакова "Батум" все же игралась в Ашхабаде, пока землетрясение не стерло с лица земли и театр, и труппу, и сам город, а зверское убийство Бальтазара, с блеском раскрытое рассказчиком, вдруг оказывается лишь эпизодом в криминальном сериале... И конечно, язык автора доставит истинное удовольствие ценителю хорошей русской прозы.

Гиршович Леонид Моисеевич Обмененные головы

Герой романа "Обмененные головы" скрипач Иосиф Готлиб, попав в Германию, неожиданно для себя обнаруживает, что его дед, известный скрипач-виртуоз, не был расстрелян во время оккупации в Харькове, как считали его родные и близкие, а чудом выжил. Заинтригованный, Иосиф расследует эту историю. Леонид Гиршович (р. 1948) - музыкант и писатель, живет в Германии.

Гиршович Леонид Моисеевич Обмененные головы: Роман

Герой романа «Обмененные головы» скрипач Иосиф Готлиб, попав в Германию, неожиданно для себя обнаруживает, что его дед, известный скрипач-виртуоз, не был расстрелян во время оккупации в Харькове, как считали его родные и близкие, а чудом выжил. Заинтригованный, Иосиф расследует эту историю...Леонид Гиршович (р. 1948) — музыкант и писатель, живет в Германии.

Гиршович Леонид Моисеевич Мозаика малых дел

Жанр путевых заметок - своего рода оптический тест. В описании разных людей одно и то же событие, место, город, страна нередко лишены общих примет. Угол зрения своей неповторимостью подобен отпечаткам пальцев или подвижной диафрагме глаза: позволяет безошибочно идентифицировать личность. "Мозаика малых дел" - дневник, который автор вел с 27 февраля по 23 апреля 2015 года, находясь в Париже, Петербурге, Москве. И увиденное им могло быть увидено только им - будь то памятник Иосифу Бродскому на бульваре Сен-Жермен, цветочный снегопад на Москворецком мосту или отличие московского таджика с метлой от питерского. Уже сорок пять лет как автор пишет на языке - ином, нежели слышит в повседневной жизни: на улице, на работе, в семье. В этой книге языковая стихия, мир прямой речи, голоса, доносящиеся извне, вновь сливаются с внутренним голосом автора.

Гиршович Леонид Моисеевич Чародеи со скрипками

В издание вошли три произведения Леонида Гиршовича "Бременские музыканты", "Обмененные головы" и "Чародеи со скрипками".

Гиршович Леонид Моисеевич Мозаика малых дел

Жанр путевых заметок - своего рода оптический тест. В описании разных людей одно и то же событие, место, город, страна нередко лишены общих примет. Угол зрения своей неповторимостью подобен отпечаткам пальцев или подвижной диафрагме глаза: позволяет безошибочно идентифицировать личность. "Мозаика малых дел" - дневник, который автор вел с 27 февраля по 23 апреля 2015 года, находясь в Париже, Петербурге, Москве. И увиденное им могло быть увидено только им - будь то памятник Иосифу Бродскому на бульваре Сен-Жермен, цветочный снегопад на Москворецком мосту или отличие московского таджика с метлой от питерского. Уже сорок пять лет как автор пишет на языке - ином, нежели слышит в повседневной жизни: на улице, на работе, в семье. В этой книге языковая стихия, мир прямой речи, голоса, доносящиеся извне, вновь сливаются с внутренним голосом автора.

Гиршович Леонид Моисеевич Тайное имя - ЙХВХ

1917 год. Палестина в составе Оттоманской империи охвачена пламенем Мировой войны. Турецкой полицией перехвачен почтовый голубь с донесением в каирскую штаб-квартиру генерала Алленби. Начинаются поиски британских агентов. Во главе разветвленной шпионской организации стоит Сарра Аронсон, "еврейская Мата Харри". Она считает себя реинкарнацией Сарры из Жолкева, жены Саббатая Цви, жившего в XVII веке каббалиста и мистика, который назвался Царем Иудейским и пообещал силою Тайного Имени низложить султана. В основу романа положены реальные исторические события.

Гиршович Леонид Моисеевич Автобиография потерявшего память

«Спасибо за наше счастливое детство». А война в ответ: «Пожалуйста». Дачное лето обрывается, не успев начаться. «У бомбежки — запах печеной картошки». Красная армия все еще всех сильней? Мама не знает что и думать. Взорваны мосты через Днепр, некуда бежать. Немецкий солдат со словами «Не бойся» протягивает ребенку соленое печенье. Первые огорчения: хотел сменить октябрятскую звездочку на желтую, выкроенную из маминого платья — нет, он еще маленький, только с десяти лет. Ликвидация гетто. Кому-то удается ускользнуть, но кому? Тому ли, от чьего имени ведется рассказ? Кого в действительности хранила судьба в его странствиях по Европе? Об этом читатель узнаёт лишь в конце книги.